Запад не может помочь Украине выиграть войну

Сохранение суверенитета Украины и стабилизация ситуации в Европе могут зависеть не столько от оружия, сколько от дипломатии. | Stringer/EPA

Характерная такая статья в Politico "West can’t help Ukraine win the war — but it could help end it" (Запад не может помочь Украине выиграть войну, но может помочь положить ей конец).  

Правда, это не редакционная статья, там стоит плашка "Мнение". Автор - какой-то Эльхан Нуриев, старший научный сотрудник Фонда Александра фон Гумбольдта, старший эксперт по России, Восточной Европе и Центральной Азии в LM Political Risk and Strategy Advisory в Вене.

Что пишет? Пишет, что все пропало. Украина устала от войны, выиграть она не может, а значит, нефиг ее поддерживать, нужно помочь ей завершить эту войну. Как? Ну, типа как Трамп прописал. То есть отдать Путину все, что он просит, и все дела. А фигли дальше рыпаться, говорит эксперт. Запад вообще оказывает Украине плохую услугу, поддерживая Украину деньгами и оружием. Может быть, пора остановиться, говорит эксперт. Пускай в дело вступят дипломаты. 

Правда, он признает, что эти "переговоры" в Стамбуле никакими переговорами не являлись. Почему он считает, что какая-то дипломатия что-то может сделать с Путиным? Ну так эксперту надо не найти пути решения, а продвинуть соответствующие нарративы, за которые наверняка щедро заплатили. Вот он и продвигает. 

Вот сама статья. 

По мере того как война в Украине затягивается на еще один год, становится все труднее игнорировать суровую правду: военная победа, возможно, больше не является реалистичной целью для Киева — независимо от того, сколько миллиардов выделяет Запад и сколько российских солдат погибает.

Это непопулярная точка зрения в Вашингтоне или Брюсселе, где по-прежнему считают, что достаточная помощь и решимость в конечном итоге сломят Москву. Но несмотря на необычайную стойкость Украины и глубокие карманы Запада, такой исход выглядит все менее вероятным.

Скорее, война затягивается в изнурительную патовую ситуацию, которая грозит истощить Украину, раздробить единство Запада и усилить тот самый режим, который она должна была ослабить. Вопрос, с которым теперь должны столкнуться западные политики, заключается не в том, заслуживает ли Украина поддержки, а в том, помогает ли ей нынешняя стратегия победить или просто помогает выжить достаточно долго, чтобы проиграть медленнее.

Это не означает, что Украина должна сдаться, и не означает отказ от поддержки Запада. Однако это требует честного признания: пути к полной победе Украины нет, и делать вид, что это не так, не заменит стратегию.

В нынешней ситуации сохранение суверенитета Украины и стабилизация Европы могут зависеть не столько от оружия, сколько от дипломатии.

На бумаге Запад по-прежнему решительно поддерживает Украину. После нескольких месяцев политического тупика был принят последний пакет помощи США на сумму 61 млрд долларов; европейские страны постепенно наращивают оборонное производство; НАТО продолжает демонстрировать свою решимость. Однако военная реальность более трезвая, чем это следует из многих западных заголовков.

Во-первых, Украина стоит перед демографическим обрывом: по данным ее собственного министерства обороны, более 30% призывников не явятся на службу. Новые законы о мобилизации снижают призывной возраст до 25 лет, но нехватка новобранцев сохраняется. Кроме того, население страны сокращается из-за эмиграции и потерь в войне.

Кроме того, экономика сильно пострадала от войны, что серьезно повлияло на инфраструктуру, промышленность и жизнь населения. В связи с исчерпанием чрезвычайных полномочий и ростом недовольства коррупцией и неэффективным управлением в Киеве растет политическая напряженность.

Россия, тем временем, адаптировалась. Ее экономика сейчас находится на военных рельсах; ее оборонная промышленность превосходит Запад по производству артиллерийских снарядов; а ее вооруженные силы — хотя и неэффективные и жестокие — сохраняют преимущество в живой силе и стратегической глубине. Ее политическое руководство также приняло во внимание долгосрочные издержки в погоне за минимальными территориальными приобретениями.

Если что-то и продемонстрировали мирные переговоры в Стамбуле в этом месяце, так это то, насколько далеки друг от друга остаются позиции двух сторон. Украина предложила 30-дневный перемирие. Россия предложила два-три дня и только вывоз тел из спорных зон. Соглашения ограничились гуманитарными жестами и обменом пленными. Даже список 339 детей, похищенных Россией, вызвал лишь символическую реакцию Москвы.

Итак, пока западные лидеры продолжают настаивать, что будут поддерживать Украину «столько, сколько потребуется», возникает вопрос: для чего?

Полное восстановление украинской территории силовыми методами потребует гораздо большего объема помощи, а также эскалации конфликта, возможно, с участием западных войск или непосредственным вмешательством НАТО, что демократические правительства, по-видимому, не готовы рассматривать. Это поднимает сложный, но все более необходимый вопрос: поддержка Украины может вскоре означать помощь ей в прекращении войны, а не в ее победе.

Такой компромисс, который легко принять за капитуляцию, является политической динамитом в западных столицах. Но история говорит об обратном: в 1940 году Финляндия сохранила свой суверенитет благодаря болезненному, но стратегическому миру с Советским Союзом. Корея, опустошенная войной в начале 1950-х годов, приняла перемирие и избежала национального коллапса. Это не были моральные победы, но они позволили выжить.

Все больше голосов в Вашингтоне и европейских столицах признают эту логику. Лидеры Палаты представителей США тихо обсуждают необходимость «планировать замороженный конфликт», а европейские аналитики предупреждают, что 2025 год может стать «самым опасным годом для Украины» — не из-за продвижения России, а из-за внутренних напряжений и усталости Запада. 

Однако дипломатическое урегулирование не означает вознаграждение Москвы. Это означало бы признание того, что выживание Украины может в большей степени зависеть от сохранения того, что она еще контролирует, чем от возвращения того, что она не может вернуть.

Такой компромисс мог бы включать в себя замораживание военных действий по нынешним линиям контроля; международные гарантии безопасности, не предусматривающие членство в НАТО, но сдерживающие будущую агрессию; поэтапный переговорный процесс, увязанный с гуманитарными обменами и нормализацией экономики; а также помощь в послевоенном восстановлении, обусловленную реформой системы управления и достижением контрольных показателей в области борьбы с коррупцией.

Конечно, ничего из этого не будет легко. Россия может отвергнуть компромисс, а Украина может отвергнуть все, что не будет полной справедливостью. Но это не снимает с Запада ответственности за лидерство.

Стратегия — это не желание лучшего, а движение к достижимому.

В конечном счете, вопрос не в том, заслуживает ли Украина больше помощи — она заслуживает, — а в том, может ли нынешняя модель поддержки принести устойчивые результаты. При президенте Дональде Трампе Вашингтон пересматривает свою роль в конфликте. И хотя его администрация продемонстрировала открытость к мирным переговорам, она вряд ли будет поддерживать бессрочную военную помощь без четкого плана выхода из конфликта.

Это означает, что западные лидеры теперь стоят перед выбором: остаться на пути, который обещает бесконечную помощь и войну, или начать разработку мирного процесса, который защитит суверенитет Украины и предотвратит более широкий европейский кризис.

После трех лет этой войны самым эффективным способом поддержки Украины может быть не помощь в борьбе, а помощь в прекращении борьбы без потери будущего.